Специально для «Нижегородских Новаций» основательница и сотрудники первого в России Института рукописной и старопечатной книги рассказали, как ими были сохранены уникальные памятники литературы, написанные старообрядцами.
Об истории создания института, о коллекциях древних книг нам поведала директор Марина Михайловна Белякова. Интересные факты о жизни старообрядцев мы узнали от экскурсовода Любови Николаевны Новиковой и научного сотрудника Елены Сергеевны Курзиной. Они же показали нам сокровища древлехранилища. Воспоминаниями об институте поделилась его основательница — литературовед, кандидат филологических наук, депутат Государственной думы Татьяна Владимировна Черторицкая.
«В Нижнем Новгороде должен быть свой Матенадаран»
Слова академика Дмитрия Сергеевича Лихачева «В Нижнем Новгороде должен быть свой Матенадаран» стали девизом, вдохновившим нижегородских специалистов на создание отдельной исследовательской организации.
Матенадаран — расположенный в Ереване научно-исследовательский центр при правительстве Республики Армения, одно из крупнейших хранилищ рукописей в мире и крупнейшее хранилище древнеармянских рукописей.
Особое отношение к нашему региону продиктовано той значительной ролью, которую сыграли нижегородцы как в истории русской церкви, так и в сохранении кириллической книжности и культурной традиции. Речь идёт в первую очередь о знаменитых участниках (и впоследствии, противниках) церковной реформы середины XVII века, ревнителях древлего благочестия: Аввакуме Петрове, Иване Неронове, Павле Коломенском и других. Их союз под началом духовного лидера старца Анания сложился в селе Кирикове, что под Лысковым. Беседы о вере притягивали молодых интеллектуалов-книжников, которые критически осмысливали потребность в обрядовых изменениях и возможные пути обновления. В тот кружок входил и будущий патриарх Никон (тогда еще Никита Минин).
Пути реформаторов радикально разошлись. Это дало начало мощному движению духовного сопротивления, которое охватило Нижегородский край и не прекращалось на протяжении всего XVIII века. Продолжалось оно и в XIX веке, когда чиновник по особым поручениям П. И. Мельников (русский писатель-реалист, публицист, этнограф-беллетрист; занимался исследованием и искоренением старообрядчества в Нижегородской губернии) фиксировал современное ему «положение дел в нижегородском расколе». Можно сказать, что споры об обрядовых правилах и подлинных душеспасительных ориентирах не затихали до первой трети ХХ века, оживляясь с каждой новой волной гонений на последователей старых обрядов и на верующих в целом.
Тот, кто думает, что всё это осталось далеко в прошлом, ошибается. В наши дни старообрядчество региона чутко отзывается на новые вызовы, на попытки извне вторгнуться в их духовную жизнь и как-то её регулировать. Сейчас речь идёт о процессах воссоединения отдельных общин и разных течений вокруг общих влиятельных центров, репатриации из других стран, попытках государственной регистрации, придании официального статуса общинам. Кто-то приемлет единение, а кто-то опасается сообщаться с возможными вероотступниками. Эта напряжённая духовная жизнь и дала почву для сохранения, продолжения и развития традиции древнерусской кириллической книжности. Она породила огромный пласт полемической литературы, отражающей многовековые «споры и разделения» в старообрядчестве XVII-XX веков.
Фото: Юлия Гусева
Как появился институт
Возникла потребность исследовать тот огромный пласт историко-культурного наследия. Ведь Нижегородская земля богата как живыми хранителями традиции, так и значительными книжными коллекциями. Создать прочную региональную научную школу для комплексных исследований по медиевистике пожелал Д. С. Лихачев.
Идея основать нижегородский исследовательский центр оформилась во время визита академика в село Григорово, на родину Аввакума, в 1986 году. Это было выездное заседание сектора древнерусской литературы Пушкинского дома (Института русской литературы АН). Принимающую сторону представляла тогда доцент университета, к.ф.н. Татьяна Владимировна Черторицкая с группой своих учеников-археографов, аспирантов ИРЛИ. Они и стали костяком, первым составом комплексных археографических экспедиций в районы Нижегородской (тогда ещё Горьковской) области.
В этих поездках начинал исследования к.ф.н. Б. М. Пудалов (руководитель комитета по делам архивов Нижегородской области). Кафедру русского языка ПИМУ возглавляет д.ф.н. И. М. Грицевская, доцент той же кафедры – к.ф.н. М. М. Белякова. Обе из первых учеников Татьяны Черторицкой.
Основательница института помнит всё, что связано с её деятельностью археографа: «Сама я родом из Сибири (родилась в Магадане), но судьба сложилась так, что по государственному распределению после окончания Московского университета я отправилась в Горький преподавать в ННГУ им. Лобачевского (тогда ещё Горьковском институте) историю древнерусской литературы XVIII века, русской литературы XVIII века, текстологию и еще несколько других гуманитарных курсов. Тогда я уже мечтала создать команду специалистов по исследованию истории старообрядчества и их археографическому наследию.
Направление в Нижний Новгород поддержал академик Д С. Лихачев: „Археография — дело серьезное, к нему нужен подход системный и основательный. Я буду рад, если вы выберете Горьковский институт, в нижегородском Поволжье — кладезь археографического достояния“. А профессор МГУ И. В. Поздеева откровенно была рада перспективе формирования нижегородской археографической школы.
Первые археографические поиски и исследования зарождались в рамках фольклорных практик. Это проходило с ведома и согласия деканата и ректората Университета. Одной из первых находок нашей команды стало Евангелие XVI века, и тогда я просто не верила своим глазам. В нашу коллекцию вошли и служебные, и „четьи“ (то есть предназначенные для домашнего чтения) книги, и — бриллиант народной мудрости — две книги Дорофея Никифоровича Уткина, где он описал все значимые исторические и современные (времени создания книг) события в мире с точки зрения эсхатологических и этнологических представлений, старообрядческих конфессиональных воззрений, крестьянской мифологии.
Спустя некоторое время ректорат университета принял решение перенести собранные книги в отдельное помещение. Горьковская библиотека не подходила для этого, поскольку в те времена это хранилище не соответствовало необходимым условиям.
Тогда появилась идея разместить нашу коллекцию в музее имени Добролюбова. Ее горячо поддержал директор музея Г. А. Трухманов. При этом создавалась отличная исследовательская площадка не только для нижегородских медиевистов-древников, но и для специалистов Москвы, Санкт-Петербурга и других городов, проявляющих большой интерес к новонайденным памятникам нижегородских древностей. Примечательно, что даже болгарские археографы нашли в нашей коллекции новые, еще не известные науке исторические факты древней кириллической книжности. Так постепенно нижегородские археографы начали выходить и на международный уровень.
Музей Н. А. Добролюбова стал для нас просто находкой. Марина Михайловна Белякова, моя коллега, стала хранителем этих книг. Нельзя не упомянуть о колоссальной научной и научно-методической помощи А. А. Амосова (российский учёный-историк, археограф, специалист широкого профиля, один из ведущих исследователей Лицевого летописного свода XVI века. Доктор исторических наук, участник 23 археографических экспедиций. — прим. ред.). Именно он показал сотрудникам Института и внедрил уникальную методику работы над самыми сложными для научной идентификации случаями при создании научного описания и хранения книг.
Уже в 1992 году коллекция была объявлена памятником Нижегородской культуры.
Институт рукописной книги за время своего существования претерпел несколько переездов: после музея имени Добролюбова мы переместились в Дом архитектора (с подачи Бориса Ефимовича Немцова, губернатора области). Потом, по поручению мэра Ивана Петровича Склярова, нам нашли небольшой деревянный флигель на улице Ульянова. Уже при мэре Вадиме Евгеньевиче Булавинове институт перебрался в кирпичное здание.
90-е годы были насыщены различными событиями, открытиями и достижениями как для нашей команды, так и для института в целом. Хотелось бы верить, что наше детище продолжит пополняться новыми источниками знаний и будет жить и здравствовать как можно дольше».
Перестройка. Первые трудности института
Кто помнит идеологическую и экономическую обстановку перестроечных лет, тот легко представит организационные трудности, с которыми столкнулись исследователи. История раскола русской церкви была на периферии советской гуманитарной науки и рассматривалась только в контексте классовой борьбы. Что уж говорить о кириллической книжности до XVII века, представленной за редким исключением богослужебными сборниками, житиями святых, текстами библейского и евангельского круга! Практически невозможно было представить эти памятники в качестве актуального предмета исследования, темы курсовых или дипломных работ студентов. В начале 90-х угасавшее финансирование науки грозило окончательно похоронить дело.
В то же время начало 90-х, реформирование законодательства и всей системы государственного управления открыло и новые возможности. Тогда, в 1992 году, и был учрежден Институт рукописной и старопечатной книги. «Наш коллектив привык гордиться: мы первый в России независимый негосударственный научно-исследовательский центр! Сейчас понятно, что гордимся этим не мы одни. Много независимых научных центров, научно-производственных предприятий страны ведут свою историю с тех же самых бурных времен», — говорит экскурсовод Любовь Николаевна Новикова.
Что дало возможность смелой, даже отчаянной идее реализоваться? Спасибо нужно сказать Борису Немцову, Всероссийскому обществу охраны памятников истории и культуры, Российскому государственному научному фонду (РГНФ), видным ученым-медиевистам и полевым исследователям из Санкт-Петербурга и Москвы, в частности, д.и.н. Александру Александровичу Амосову. Многие коллеги не только поверили в нижегородскую инициативу, но принимали живейшее участие в научной работе и совместных экспедициях.
Миссия Института рукописной и старопечатной книги
Сложно назвать то, чего хотят достичь и уже достигли работники ИРиСК, обычными целями. Это важнейшая не только для Нижнего Новгорода, но и для всей России миссия, которую они выполняют на протяжении многих лет — продолжают быть хранителями русской культуры.
Главная цель института — собирание и сохранение книжных памятников кириллической традиции, начиная с дониконовских рукописных и старопечатных книг и заканчивая сочинениями старообрядческих авторов XX века, сохранивших репертуар чтения и рукописную традицию. К собирательской работе относится также фиксация фактов живой традиции, имеющей прямое отношение к бытованию этой книжности: обрядовых и конфессиональных особенностей разных групп старообрядцев, истории общин, системы представлений о мире, человеке и времени, жанров религиозного фольклора. Это — основное содержание полевой работы, экспедиций, в которых участвовали и студенты гуманитарных специальностей нижегородских, столичных вузов, и зарубежные исследователи-слависты.
Кроме того, задача исследователей состоит в изучении и научном описании открытых памятников, введении их в научный оборот, в публикации результатов филологических, источниковедческих, этнографических изысканий. Материалы ИРиСК были использованы в нескольких кандидатских, докторских диссертациях, в монографиях по медиевистике. К научной работе институт также привлекал студентов старших курсов.
Однако приходится с грустью отметить, что в программах гуманитарных специальностей в последние годы сокращаются курсы палеографии, истории русского языка, древнерусской литературы. Преподавателей-медиевистов в городе остались считанные единицы. Соответственно, иссякает поток увлечённых и хорошо подготовленных практикантов. Исследователям приходится искать своих преемников, присматриваясь к студентам иных, не всегда смежных специальностей.
Третья задача — популяризация книжного наследия Древней Руси посредством выставок и научно-популярного лектория, публикации в печатных и электронных ресурсах. И, по мере упомянутого оскуднения научно-образовательного процесса, эта деятельность Института приобретает всё больший вес. Начинать приходится практически с нуля: рассказывать студентам и любознательным нижегородцам, что старообрядцы не вымерли, как мамонты. Что сохраняемая ими древнерусская книжность содержит удивительные страницы российской истории и может ответить на многие злободневные вопросы современности. Например, вопрос авторства и коллективного авторства, подлинных или вымышленных источников текста, рождения и трансформации мифологических сюжетов.
Фото: Юлия Гусева
Сокровища нижегородского древлехранилища
Собирать и копить книжные раритеты не научная задача, это удел коллекционера. Наука далека от «трофейной охоты». Гуманитарной науке важна культурная среда, исторические обстоятельства, вызвавшие к жизни тот или иной артефакт. В данном случае, это текст, его вариант или сборник текстов. Собирание, спасение книжных древностей из вымирающих общин — эта благородная задача успешно решалась столичными археографами в 1950-70-х годах. Тогда предполагалась окончательная победа над религиозностью, происходило затопление или «укрупнение» деревень.
Куда важнее для науки книжный памятник, продолжающий своё бытование и функционирование «по прямому назначению», связанный живой нитью со средневековой, с раннехристианской, даже с библейской традицией в костюме, обряде, укладе жизни и представлениях о мире. Это совсем другое качество культурного пласта! С этой точки зрения самыми значимыми, самыми добычливыми можно считать экспедиции, собравшие наиболее полный комплекс данных: от обрядовых особенностей общин до нюансов пения по крюковым нотам и меню соборного обеда на престольный праздник.
Как правило, в таких сезонах участвовали специалисты разных археографических профилей из разных научных центров страны и из зарубежья. Это Богородские экспедиции 1992-93 годов, Сергачская экспедиция 1995, два сезона Уренских экспедиций 1997-98-го. Они были в полном смысле слова комплексными. По их результатам написано много статей, сформированы весьма репрезентативные книжные коллекции.
Исследователи института придерживаются принципа принимать в древлехранилище только те книги, что утратили свое место в круге богослужений, потеряли своего читателя и находятся под угрозой физического исчезновения. «Сундук с фолиантами XVII века, доедаемый мышами, жучками и плесенью в сарае с заросшей дерном и паутиной дверью, — не вымысел сценариста фэнтези. Так оно обычно и выглядит. Хозяйке кажется, что она отложила книги туда вот недавно, перед Пасхой, а с той Пасхи минуло уже лет тридцать. И археограф берет лопату и принимает эстафету. „Книга, которую не читают, как человек голодный“. Так сказал один из наших сельских благодетелей. И книги раскрываются нам», — рассказывает научный сотрудник института Елена Сергеевна Курзина.
Каждая из этих книг уникальна в своем роде. Не «самая древняя» или «самая большая», «самая дорогая». Нет. Любая рукопись уникальна, прежде всего потому, что она единственная. В нашей коллекции представлены уникальные рукописи, отличающиеся многим друг от друга: в одной прослеживается интересная диалектная черта, в другой — прекрасный каллиграфический почерк, в третьей — необычный состав и порядок глав. Все эти индивидуальные черты, детали текстов дополняют общую картину русской словесности в её историческом развитии. Печатная книга, вышедшая объёмным тиражом, всё равно уникальна в каждом экземпляре. В некоторых рукописях записаны скорописью имя и титул знатного дарителя с указанием дня, месяца, года, места, названия монастыря и имени его настоятеля. Такие точные сведения с полей книг нередко заполняют серьёзные лакуны в исторических документах! Также в других рукописях записан апокриф, ключ к тайнописи или сделана погодная заметка. Кропотливо, по таким крупицам, наука и восстанавливает истлевшую ткань исторического полотна.
Не только из экспедиций приходят в коллекцию книги. Есть подарки друзей и вклады благодетелей, иногда покупки. Часть книг передают их владельцы во временное пользование, для изучения, копирования, экспонирования на выставках. Поэтому фонд книгохранилища подвижный: книга может провести там десяток лет, пока владелец определится с её дальнейшей судьбой. Либо передаст преемнику, подарит детям, оставит в приданое, обменяет на более нужные для богослужения. Такое доверие — результат многолетних контактов с хранителями.
Общая численность единиц хранения по разным фондам колеблется около цифры 550. Это — немалое количество загадок на такой немногочисленный коллектив: шесть человек, где трое работают постоянно и столько же подключаются к разным задачам.
Конечно же, есть и сокровища коллекции, и любимые экспонаты. Вот рукописная Триодь цветная — блестящий экспонат и сплошная интрига, как ни поверни.
Дата создания этой богослужебной книги – самое начало XVI века, она старше Ивана Грозного и каменного нижегородского кремля. И при этом прекрасно сохранилась. Великолепное владение полууставом выдает руку столичного переписчика-профессионала. Именно такое рукописное начертание букв легло в основу дизайна первопечатных шрифтов московских типографий.
Что помогло ей уцелеть? Как ни странно, реформа Никона, согласно которой от таких устаревших текстов надлежало очищать ризницы и библиотеки. Так хороша и крепка показалась эта триодь, что была отложена на переработку по новым правилам: надлежало дописать её песнопениями Страстной седмицы. К делу приступили только в начале XIX века, когда для новых глав подшили пустые тетради, из русской голубой бумаги ярославской фабрики Гончаровых. Но такого каллиграфа, который смог бы достойно имитировать полуустав XVI века, найти, видимо, не удалось. И рукопись пролежала еще полтораста лет в разных запасниках, пока не всплыла в провинциальной антикварной лавке. А оттуда попала в хранилище.
Памятные вехи института
О некоторых памятных событиях мы уже вскользь говорили. Очень важными вехами были издания коллективных работ. Краеведческое издание к юбилею заштатного города, а теперь села Починки. Сборник старообрядческого фольклора Нижегородской области, собранного в экспедициях 1988-1998 годов. Научные конференции с участием блестящих учёных из сектора древнерусской литературы ИРЛИ. Музейная и научная карьера одной из самых любимых и талантливых студенток. Защита другой, тоже талантливой и любимой, диссертации по славистике в Германии и получение приглашения на кафедру в университете Трира.
Конечно, значимым был переезд в крепкое кирпичное здание после многолетних мытарств с коллекцией по малоприспособленным помещениям и завершение ремонта собственными руками. И событие, которого работники института с нетерпением ждут каждый год в Дни славянской письменности и культуры — приезд их коллег-славистов из Белграда. Вот уж профессиональный праздник международного масштаба!
Экспедиции и продолжение исследовательских работ
Экспедиции продолжаются все последние десять лет, но только в снах и мечтах. Исследователи хотят обязательно их продолжить. Строят конкретные планы на разведывательные выезды.
Сейчас проведению полномасштабных полевых исследований мешают два серьёзных обстоятельства. Первое — это финансирование. Очень мало фондов поддерживает подорожные расходы, а в экспедициях именно они составляют основные расходы. Также подобные экспедиции не подходят под критерии этих фондов по формальным признакам. Но подобное препятствие субъективно. В арсенале нижегородцев есть вдохновляющий пример, когда прекрасная аспирантка-славист из Инсбрука Ирене Кёлер вызвалась участвовать в экспедиции и профинансировать трехнедельный выезд всех участников на север области. Её стипендии в размере $500 хватило на всё с лихвой. Это была одна из самых плодотворных поездок, под конец которой старообрядцы не хотели отпускать назад в Австрию полюбившуюся им Аринушку.
Второе препятствие объективное. Необратимая урбанизация опустошает сёла и закрывает популярные у этнографов маршруты. Если сам предмет исследований — традиционная культура старообрядцев — осталась, то карта исследуемого явления значительно изменила очертания. Книжные сокровища переходят к городским наследникам. Наследники переходят к духовному строительству сразу по выходу на пенсию из директорских кабинетов и научных лабораторий. Меняется сам носитель культуры, меняются её жанры, формы, язык и материал. Новые книжники используют фломастеры, акриловые красители и все возможности современной полноцветной полиграфии. Традиционные для старообрядцев эсхатологические сюжеты трактуются сквозь призму беллетристики Дэна Брауна и популярной эзотерики с центрального ТВ-канала. Рождается пост-фольклор. Горячая догматическая и обрядовая полемика вспыхивает с новой силой, но уже в тематических блогах и на сетевых форумах старообрядцев. Так что куда ехать? Большая часть современных старообрядческих нарративов находится в двух-трех кликах от любого исследователя.
Будущее книжного культурного наследия
В сторону сетевого присутствия глядят и глаза нижегородских работников института. Строятся планы на ближайшее будущее. Одно дело — миниатюрный выставочный зал на группу из 6-8 субтильных студентов, другое — безграничная аудитория интернета.
Прекрасный сайт института, со всеми его скриптами, был написан ещё во времена PC-486 (микропроцессор, применявшийся преимущественно в настольных ПК, в высокопроизводительных рабочих станциях, в серверах и портативных ПК. — Прим. ред.). Теперь в планах найти добрые волонтерские руки, которые не поленятся перенести его на новый движок и адаптировать к современным браузерам.
С созданием электронных версий рукописных книг работники института, как и с сайтом, тоже убежали вперёд паровоза. Идея сохранения материальных носителей не давала им покоя еще с 1995-го, когда цифровая фотокамера представлялась чудом инопланетной техники. И, конечно, с появлением в поле зрения первого сканера они приступили к экспериментам. В первую очередь оцифровали несколько иллюстрированных рукописей, которые затем вернули их владельцам. Однако программные и аппаратные средства меняются стремительно. И тот электронный формат, что был в начале нулевых, уже не соответствует стандартам электронной публикации. Поэтому институт надеется войти со временем в какой-либо масштабный проект, объединяющий ведущие древлехранилища России и мира.
Новый формат — это и выход за рамки хрустального гроба музейной витрины на открытое пространство городских активностей. Работникам института понравилось сотрудничать с фестивалем «Открытая карта», прокладывать неожиданные маршруты на знакомой до боли территории смыслов. «Находить всё новые точки пересечения с подвижными течениями современной городской культуры, работать с молодой аудиторией в нескучном формате современного научпопа — это так увлекательно! И мы хотим двигаться в этом направлении. Все, что нам нужно — это руки, добрые руки волонтеров! – говорит директор института Марина Михайловна Белякова. — Нам нужны помощники. Нам нужны преемники. Немножечко похожие на нас».
Полина Быстрова
Фотографии Юлии Гусевой и из архива ИРиСК
0+
