Кто из деятелей литературы жил и работал на нижегородской земле? Однозначно вы подумали о Максиме Горьком, Николае Добролюбове, Борисе Корнилове. А ведь гений русской этно- и лексикографии — Владимир Иванович Даль — являлся ключевой фигурой своего времени не только для страны в целом, но и, в частности, для Нижегородской губернии. За то десятилетие, что Даль провел в Нижнем, он успел проявить себя и как врач, и как меценат, и, как модно сейчас называть, культуртрегер*. Давайте вспомним, кто он и откуда и какими судьбами оказался в нашем городе.
Родители Владимира Ивановича Даля
Владимир Даль появился на свет 10 ноября 1801 года.
Его родителями были датчанин Иван (ранее Йохан) Даль и француженка Юлия Фрейтаг. Они познакомились и поженились в Петербурге, где Иван работал придворным библиотекарем. Слухи о впечатляющих способностях заморского лингвиста и богослова подкупили Екатерину II, и она сделала Йохану предложение о службе, от которого он не смог отказаться. Женитьба на Юлии Фрейтаг, образованной девушке из семьи переводчицы и чиновника, способствовала тому, что Иван получил второе, более практичное, медицинское образование.
Юность Владимира Даля и разочарование в Дании
В семье Даль родилось шестеро детей. После присуждения Ивану дворянского титула, четверо сыновей получили возможность обучаться в морском кадетском корпусе в Петербурге. Во время одного из учебных плаваний Владимиру Далю довелось посетить родину отца – Данию, но там его постигло глубокое разочарование. Так в голове будущего великого лингвиста укоренилась мысль о том, что Россия, а если быть точным, Малороссия и есть его истинное отечество. Он был пламенным поклонником языка и культуры «благословенной Украйны», расточал восторги ее кухне.
Не принц Датский, а Казак Луганский
Работая военным врачом во времена русско-турецкой войны, Владимиру Далю довелось много общаться с казаками. Они восхищали его своим свободомыслием и независимостью, являя образец истого патриотизма земле, а не власти. В знак преданности своей малой родине – городу Луганску Даль одарил себя псевдонимом Казак Луганский.
Почему Даль предпочел лингвистику медицине
Семья и друзья Даля были крайне обескуражены тем, что, посвятив столько времени военному поприщу, в 24 года он решил уйти в отставку, дабы продолжить дело отца.
Так, будущий великий этнограф поступил на медицинский факультет нашумевшего Дерптского университета, но при этом на жизнь зарабатывал исключительно преподаванием русского языка. Обнажившаяся еще на флоте тяга к словесным экзерсисам (Даль сочинял эпиграммы на собственное начальство) нашла в университете новое выражение. Он самозабвенно выполнял нормативы студента-медика, заучивая по сто латинских слов в день.
Позже Даль начал публиковать свои стихи и повести в журналах, а в 1832 году вышла его первая книга «Русские сказки», которая и стала пропуском в мир большой литературы. Даль снова поступил в Дерптский университет, но уже на кафедру словесности, теперь в качестве соискателя докторской степени.
Даль был прекрасным хирургом. Однако его совершенно не устраивал тот факт, что ему надо было буквально «сочинять» медицинские отчеты. Он не боялся заявить об этом во всеуслышание, из-за чего имел проблемы с начальством. Интерес к медицине перекликался с литературными исканиями, что повлекло создание ряда очерков в духе натуральной школы. Повышенное внимание к бытовым мелочам, иногда начисто лишенным эстетики, — в этом проявился гений Даля как писателя ярче всего.
В то же время Даль продолжал работу на лингвистическом поприще. Еще на флоте страсть Даля к языкам и фольклору обрела масштабы научного исследования. Вот только не хватало времени и места, чтобы развернуться во всю мощь.
Даль в Нижнем Новгороде: торжество этнографии, или как провинция обрела нового культуртрегера
Провинция в связи с научными интересами Даля всегда манила его больше, чем столичная жизнь. Когда в 1849 году этнограф по долгу службы переехал из Петербурга в Нижний Новгород, работа над делом всей его жизни — «Словарем живого великорусского языка» стала в разы продуктивнее. Работая в Нижегородской губернии, ученый продвинулся в составлении словаря до буквы «П».
Даль был управляющим нижегородской удельной конторой, где ему приходилось ежедневно иметь дело с десятками людей, решая их имущественные вопросы. Всего в его ведомстве находилось порядка сорока тысяч крестьян, что означало период торжества этнографии. Помогала лингвисту-этнографу и знаменитая Нижегородская ярмарка — место паломничества людей со всей России. Говорят, что за все годы Даль не пропустил ни одного «сезона охоты» за образцами устного (и не только) народного творчества.
После плодотворной работы на Ярмарках Даль окончательно был готов представить свое детище — сборник пословиц. Однако составитель уже не в первый раз столкнулся с проблемой цензуры: его книгу просто отказались печатать!
Помимо прикладной литературной деятельности, Даль ещё интересовался просветительской. В его доме на Большой Печерской, 25 (там же, где находилась Удельная контора) он устраивал клубы на близкие его духу тематики. К сожалению, краеведы до сих пор не могут прийти к общему мнению, кто же являлся архитектором легендарного строения. По одной из версий им был Г. И. Кизеветтер — первый городской архитектор Нижнего Новгорода. Улица, на которой построен дом, считалась оплотом светского общества, а Даль — одним из главных его веятелей. Любители литературы стекались к нему на «Четверги», медики приходили на беседы «строго по-латински». Чудачества принимающего котировались как вполне достойный досуг. У Даля был даже свой шахматный клуб.
Тема справедливости не давала покоя составителю «Словаря». Взяточничество и служебный произвол были «красными тряпками» для Даля: он часто конфликтовал с земской полицией, которая наживалась за счет неосведомленности простых людей о своих правах. Это бессилие народа сподвигло Даля на организацию сельских и церковных школ для мальчиков и девочек, а также строительства бесплатной больницы для крестьян. В 1856 году больница была передана Научно-исследовательскому физическому институту. Сейчас дом просветителя, культурного проводника и защитника народа на Большой Печерской, 25 украшает памятная табличка, сделанная скульптором А. Рукавишниковым.
Гений Даля заключался в его умении не просто совмещать, а быть одинаково умелым в разных видах деятельности. Истинный патриот своего названого отечества, достойный продолжатель медицинской и филологической династии, он показал себя в Нижнем Новгороде не только как образцовый госслужащий, но и как человек неравнодушный к судьбам провинциального быта и культурного наследия. А Нижний Новгород, в свою очередь, смог стать благотворной почвой для работы над основным делом жизни гения — Словарем живого великорусского языка.
Дмитрий Зайцев
6+
